День за днем, снова и снова мы приходили в этот бар и убивали время. Сколько нам было? Это было неважно -- мы были молоды и полны сил жить. Энди всегда заказывал до чертиков хмельное и вкусное темное пиво, Локи с рождения не пил ничего иного, кроме минеральной воды, а Лиззи, чертовка, заказывала музыку. Конечно, это не все - нас было гораздо больше, но эти трое частенько сидели подле меня, а может, я и неправ -- но их лица всегда всплывают в моей голове, когда я вспоминаю те дни: веснушчатое лицо и всегда стреляющие глазки-искорки Элизабет, хмурый прищур Локи из-под насупленных бровей...
Трудно даже сказать, чем именно мы занимались. Зачастую -- просто травили байки и слагали небылицы о жизни, которая дарована звездам, при этом глуша всяческие напитки; играли в карты -- когда на интерес, когда на деньги; спорили -- довольно яростно, и пару раз нас даже вышвыривали из бара за подобное поведение. За этим столом мы выкладывали друг другу все: по будням мы собирались вечером и обсуждали события прошедшего дня; выходные дни были днями для релаксации и строительства планов, грандиозных и так редко воплощавшихся в жизнь.
Странно, вся наша юность словно прошла в этом баре -- стены его первыми узнавали обо всем. Мы чувствовали этот мир, познавали и делились друг с другом. Каждое собственное открытие являлось нашим откровением, и принять тот факт, что это все было известно до -- было просто невозможно. Мир, преломленный через призму нашего восприятия, всегда казался иным.
И мы рисковали. Мы шли на опрометчивые поступки, о которых позже судачил весь городишко; любили в первый раз и переживали агонию этой любви; мы влюблялись друг в друга, ссорились, мирились и расставались -- каждый раз, словно в последний; писали стихи и песни - о вечном и в банальной рифме; перепевая старые песни о главном, мы менялись с каждой новой вехой; и в конце концов -- мы продолжали поиски собственных идеалов.
Но так не могло продолжаться вечно. Как слепые котята, мы тыкались носами во все углы, вновь и вновь обжигаясь и понимая, что нас не всегда ждут. У нас не всегда получалось добиваться поставленных целей так, как мы нам это представлялось. Мир из сверхъобъемного, где хотелось прикоснуться ко всему, постепенно превращался в плоскость, краски тускнели и гаснул свет. В нас, как оказалось впоследствии, попросту исчезали вера, сказка и детство.
Мы стали старше. Мы больше не чувствуем так, как тогда, лишь изредка смакуя остатки тех эмоций, которые нынче размером с маковое зернышко. Уравновешенные, словно пустые весы, математически расчетливые и логичные, мы знаем наперед, чем отзовется для нас тот или иной шаг, и больше не рискуем понапрасну.
Мы изменились как-то абсолютно незаметно для самих себя, увязнув в рутине будничных дней. Мы больше не собираемся вместе, да и на нашем баре уже пару лет болтается на одном гвозде табличка "Продается". Порой мне кажется, что мы больше и не смеемся так звонко и открыто, лишь прикрывая рот и выдавая какой-то гнусавый звук, лишь отдаленно напоминающий смех. Мы потеряли нити судеб друг друга, но никто из нас и не пытался их найти. Разве что я случайно встретил Элизабет, и ее некогда огненные кудри показались мне такими... потускневшими.
Как странно, что я не существую больше в жизни всех этих людей. Я призрак того времени, человек с фотографии, и не мне жаловаться, что меня забыли. Я забываю точно так же, хоть не могу понять -- где же та граница, переступив которую мы не сможем более ничего вернуть? ..
Но я начинаю с нуля. Моя жизнь ведь не оборвалась там, далеко в прошлом -- она продолжается. Я сгреб свои чувства в охапку и подчинил их разуму. Вот и все. Я стараюсь думать так. Так все будет хорошо.
Мы просто уже не те. Я вспоминаю прошлое и все равно живу настоящим.
И все же, Лиззи, почему когда я смотрю на забитые окна мест нашей былой славы, я чувствую себя так, словно меня никогда не было на твоих фотографиях? ...
_____
2009, 2013
Трудно даже сказать, чем именно мы занимались. Зачастую -- просто травили байки и слагали небылицы о жизни, которая дарована звездам, при этом глуша всяческие напитки; играли в карты -- когда на интерес, когда на деньги; спорили -- довольно яростно, и пару раз нас даже вышвыривали из бара за подобное поведение. За этим столом мы выкладывали друг другу все: по будням мы собирались вечером и обсуждали события прошедшего дня; выходные дни были днями для релаксации и строительства планов, грандиозных и так редко воплощавшихся в жизнь.
Странно, вся наша юность словно прошла в этом баре -- стены его первыми узнавали обо всем. Мы чувствовали этот мир, познавали и делились друг с другом. Каждое собственное открытие являлось нашим откровением, и принять тот факт, что это все было известно до -- было просто невозможно. Мир, преломленный через призму нашего восприятия, всегда казался иным.
И мы рисковали. Мы шли на опрометчивые поступки, о которых позже судачил весь городишко; любили в первый раз и переживали агонию этой любви; мы влюблялись друг в друга, ссорились, мирились и расставались -- каждый раз, словно в последний; писали стихи и песни - о вечном и в банальной рифме; перепевая старые песни о главном, мы менялись с каждой новой вехой; и в конце концов -- мы продолжали поиски собственных идеалов.
Но так не могло продолжаться вечно. Как слепые котята, мы тыкались носами во все углы, вновь и вновь обжигаясь и понимая, что нас не всегда ждут. У нас не всегда получалось добиваться поставленных целей так, как мы нам это представлялось. Мир из сверхъобъемного, где хотелось прикоснуться ко всему, постепенно превращался в плоскость, краски тускнели и гаснул свет. В нас, как оказалось впоследствии, попросту исчезали вера, сказка и детство.
Мы стали старше. Мы больше не чувствуем так, как тогда, лишь изредка смакуя остатки тех эмоций, которые нынче размером с маковое зернышко. Уравновешенные, словно пустые весы, математически расчетливые и логичные, мы знаем наперед, чем отзовется для нас тот или иной шаг, и больше не рискуем понапрасну.
Мы изменились как-то абсолютно незаметно для самих себя, увязнув в рутине будничных дней. Мы больше не собираемся вместе, да и на нашем баре уже пару лет болтается на одном гвозде табличка "Продается". Порой мне кажется, что мы больше и не смеемся так звонко и открыто, лишь прикрывая рот и выдавая какой-то гнусавый звук, лишь отдаленно напоминающий смех. Мы потеряли нити судеб друг друга, но никто из нас и не пытался их найти. Разве что я случайно встретил Элизабет, и ее некогда огненные кудри показались мне такими... потускневшими.
Как странно, что я не существую больше в жизни всех этих людей. Я призрак того времени, человек с фотографии, и не мне жаловаться, что меня забыли. Я забываю точно так же, хоть не могу понять -- где же та граница, переступив которую мы не сможем более ничего вернуть? ..
Но я начинаю с нуля. Моя жизнь ведь не оборвалась там, далеко в прошлом -- она продолжается. Я сгреб свои чувства в охапку и подчинил их разуму. Вот и все. Я стараюсь думать так. Так все будет хорошо.
Мы просто уже не те. Я вспоминаю прошлое и все равно живу настоящим.
И все же, Лиззи, почему когда я смотрю на забитые окна мест нашей былой славы, я чувствую себя так, словно меня никогда не было на твоих фотографиях? ...
_____
2009, 2013
Комментариев нет:
Отправить комментарий